В моей душе бездна историй, и чем обернется следующая - не знаю я сама.
Фэндом: Detective Conan
Персонажи: Мори Ран/Эдогава Конан, на фоне мелькают остальные канонные
Рейтинг: PG-13
Жанры: Романтика, Флафф, Детектив
Предупреждения: OOC
Размер: В плане - мини.
Описание:
Мори Ран все время находится на грани озарения, когда думает о том, что Конан и Шиничи одно лицо. Что будет, если во все это вмешается кто-то третий и поможет Ран додуматься до правды?
Посвящение:
Кане-сан, чье желание все же подтолкнуло меня открыть новый документ Word'а и стартануть на выполнение этот фанфик, который тревожил мои мысли уже в течение двух месяцев с лишним )))
Публикация на других ресурсах: Запрещено.
Примечания автора:
В процессе написания. )))
Это не AU. Хотя отчасти есть. Это не эксперимент. Хотя частичка от него будет. Это просто игра на чужом поле на своих правилах )
И конечно же, все права у Аояма Госе. ) Чей мир уже не отпускает больше года. И кажется, надолго привязал к себе )
1. Вступление.
Короткое вступление, с которого все началосьВсе началось с кошмара.
Кошмар в свою очередь начался очень буднично.
Еще с вечера, Шиничи предвкушал спокойный день наедине с новой мистической историей любимого автора. Когоро-отчан отправлялся на «расследование», ради разнообразия, один. Дело, на которое его вызвали, было настолько простое, что помощь «великого» детектива в нем не требовалась совершенно. Шиничи был уверен в том, что расследование – лишь отмазка. На самом деле, дядя едет в одиночестве, чтобы насладиться любимым саке и отличным пивом, которым славилась префектура.
Отсутствовать «великий» детектив собирался почти неделю.
У Ран на следующий день начинали интенсивные тренировки. А потом еще через пару дней должен был начать летний лагерь карате. Это было привычно, и Шиничи не забеспокоился. Более того, это значило, что всю неделю, во время которой будет отсутствовать Когоро, сама Ран будет появляться дома очень редко.
Именно поэтому, Шиничи считал, что грядущая неделя станет для него настоящим отпуском.
Все возмутители спокойствия, из-за которых могли начаться проблемы или которые могли вытащить Шиничи в места будущих преступлений, покинули город.
Профессор Агаса уехал на научную конференцию, проходящий в отеле на морском побережье. И, в этом не могло быть никаких сомнений, Хайбару он забирал с собой.
Остальные «юные детективы» также разъезжались из города. Аюми отправили к бабушке в префектуру Гунма. Мицухико – в летний лагерь. Гента вместе с родителями уехал в туристическую поездку куда-то в Италию. Точнее это для Генты она была туристической. Его родители ехали по делам сугубо рабочим.
И вышло так, что «Эдогава Конан» должен был остаться в полном и счастливом одиночестве, от юных детективов и проблем, которые они приносят с собой на хвосте, без назойливого и громкого Когоро… и только с Ран.
Шиничи даже предвкушал поход в кино, Ран обещала пройтись вместе с Конаном на новый фильм любимой аниме-франшизы, так что грядущая неделя должна была быть счастливой и просто потрясающей!
С такими хорошими мыслями Шиничи лег спать.
И ему приснилось, что он – проснулся.
2. Кошмар.
Как выглядит самый страшный кошмар Шиничи… Проснувшись, Шиничи несколько минут полежал, глядя на тусклый день за окном. Над Токио гуляли тучи. Идти в школу не хотелось, и несколько минут Шиничи думал о том, что не стоит ли ему прогулять и сегодняшний день.
Кашель сохранялся, да и температура еще держалась. Поэтому, наверное, идти в школу все же не стоило. Итоговый тест, который должен был сегодня состояться, можно было написать и в любой другой день. Особенно если учесть, что Шиничи уже давно вышел из возраста начальной школы, когда такие тесты и такие вопросы могли бы вызвать какую-то сложность.
Приняв решение, Конан подтянул повыше одеяло, стараясь не сорваться вновь в тяжелый мутный сон. Впрочем, все усилия были напрасны. Глаза закрывались…
Не уснуть Конану помогла открывшаяся дверь комнаты и вошедший Араидэ-сенсей. Врач присел рядом с Конаном и улыбнулся.
- Ну что, великий детектив, даже такого маленького гения, как ты, не пощадила банальная простуда?
- Конан-кун, - Ран заглянувшая в комнату, вслед за Араидэ-сенсеем, улыбнулась. – Как ты себя чувствуешь?
- Получше, Ран-нэчан.
- Замечательно. Завтракать будешь внизу или тебе принести сюда?
- Надоело лежать. Я вниз спущусь, - отозвался Конан, заходясь в приступе нехорошего кашля.
Араидэ прицокнул языком, вытаскивая из своей сумки фонендоскоп.
- Как бы не пришлось тебя в больницу положить.
- Все нормально, - отмахнулся Конан. – Пройдет. Я лекарства пью. Лежу, никуда не хожу.
- В неприятности не влипаю, - медовым голосом добавила Ран.
Конан удивленно посмотрел на нее и кивнул.
- Да, Ран-нэчан.
- Не заставляю взрослых волноваться о том, что следующая бомба взорвется где-то около твоей головы, прежде чем ты успеешь ее обезвредить. Ай! – Ран махнула рукой. – Ладно, не обращай внимания. Пойду накрывать на стол. Жду вас обоих внизу.
«Обоих?»
Невинное обороненное слово девушки застряло в голове Шиничи и никак оттуда не вытряхивалось. Происходило что-то нехорошее. Что-то, что пугало Шиничи. Что-то, отчего внутри все заледенело. Что-то, чего он не предусмотрел.
Завтрак прошел как обычно. Только Когоро-отчан сидел едва уловимо недовольный. Словно случилось что-то ожидаемое, что-то, что по идее должно было принести удовлетворение, а на самом деле все стало только хуже.
«Хуже?»
Зацепив мысль за кончик, Шиничи взглянул на Ран.
Его девушка сидела рядом с Араидэ-сенсеем и тихо с ним о чем-то говорила. А тот блеск, который он уловил краем глаза, когда она выходила из его комнаты, был блеском камня в ее… кольце.
- Ран-нэчан, - голос Конана прозвучал хрипло и страшно, Шиничи сам испугался того, как заговорил. – А у тебя на пальце кольцо… Шиничи-ничан подарил?
Ран улыбнулась, перегнулась через стол и нажала на нос мальчика, как на кнопку.
- Ошибка, великий детектив. Ошибка! Это кольцо Араидэ-сенсея. Я выхожу за него замуж…
…Шиничи проснулся в холодном поту, с бешено колотящимся сердцем и задыхающийся.
Самым сложным оказалось сообразить, что это было только сном. За окном над Токио гуляли тяжелые тучи. Где-то на горизонте гремела гроза. А липкие нити кошмара не желали отпускать парня. И тогда Шиничи, резко поднявшись с футона, двинулся в соседнюю комнату.
Осторожно приоткрыв дверь, чтобы ненароком не потревожить девушку, мальчик остановился на пороге и прерывисто вздохнул.
Его Ран сладко спала. Ее темные пряди разметались по подушке. На лице у девушки играла нежная улыбка, и Шиничи, успокоено вздохнув вернулся в свою комнату.
Что бы не снилось его девушке, сон был приятен.
Если бы только Шиничи знал, насколько он ошибался!
3. Мадам Лерион.
Об удивительных снах и глубоких ямахКороткое мгновение дезориентации отозвалось болью в висках. В глазах потемнело, а когда Ран пришла в себя, то не сразу смогла понять, что происходит. Вроде бы, она ложилась спать, проводив отца и накормив ужином странно довольного Конана.
Изумленно оглядевшись по сторонам, девушка попыталась понять, где она очутилась. И почему все это настолько не похоже на сон.
Парк развлечений вокруг был ей знаком, но небольшой шатер из темно-синей ткани, разукрашенный звездочками, был наоборот не знаком. Не было такого шатра в Тропикал Лэнд. Никогда не было. И уж, тем более, что на территории парка не было гадалок.
А именно об этом сообщала вывеска на шатре. Что мадам Лерион предсказывает судьбу по руке, гадает на картах и на рунах и может ответить на любой интересующий вопрос.
Где-то вдалеке грохотал гром. И создавалось ощущение того, что вот-вот разразится гроза. Ощущение оправдалось в полной мере уже спустя мгновение. На нос девушки со звучным «шлеп» упала первая капля, вслед за ней вторая, третья, а там дождь зарядил как ненормальный. И все, что успела сделать Ран, чтобы не промокнуть насквозь, это заскочить в шатер.
Искренне надеясь, что никаких страшилок тут не будет. И можно будет сразу же убежать, не задавая никаких вопросов.
Гроза за шатром разбушевалась не на шутку и грозила затянуться надолго. Тишина царящая в шатре была спокойной, и Ран уже успела подумать о том, что хозяйка шатра, куда-то вышла, когда раздался тихий голос:
- Твое неверие играет с тобой дурную шутку. Ты настолько погрязла в своих сомнениях, что не видишь очевидного и это так смешно!
- Почему смешно?- растерянно спросила Раи, повернувшись.
Непонятно откуда взявшаяся девушка, в светлом балахоне до пят, выдохнула в лицо Ран облако вонючего дыма.
- Ты нелогична в своих поступках и это выглядит смешно. Впрочем, нелогичность – это свойство всех влюбленных!
–И ничего я не влюблена!
- Кому ты сейчас врешь? Себе, девочка. Рядом с тобой двое парней, а ты даже боишься признать, что любишь обоих.
- Неправда!- отчаянно крикнула девушка. – Это все неправда.
Мадам Лерион её словно и не услышала. Засмеялась.
- Я помогу тебе найти ответ. Когда я досчитаю до трех, ты проснешься. И не говори потом, что я тебя не предупреждала. Раз. Два. Три.
…- Девочка, ты в порядке? – тихий голос раздавался где-то над головой.
Вскрикнув, Ран подняла голову и испуганно рванулась назад.
Земля ушла из-под ног, и прежде чем, девушка поняла, что падает, она уже почувствовала, что чужие руки такого знакомого человека лежат у нее на плечах и не дают упасть.
- Ты потерялась? – Шиничи улыбался ласково и спокойно. – Не переживай. Большой братик тебя не обидит. Все хорошо. Сейчас я помогу тебе отыскать маму и папу.
«Большой братик? Потерялась? О чем он?» - взгляд Ран метнулся в сторону. Шатер исчез, как будто его никогда и не было. Исчез парк. Взгляд наткнулся на витрину магазина, около которого она и стояли.
Но картина, которая отражалась там, не могла быть правильной! Никак!!! Потому что Шиничи сидел на корточках, придерживая за плечи девочку. Маленькую девочку. С длинными волосами, заплетенными в две тугих косы, венчающихся бантиками. В светлом платьице с многочисленными оборочками. А за спиной этой девочки отражалась смеющаяся Мадам Лерион.
Зеркальная предсказательница пригрозила Ран пальцем.
- Ты никому не должна говорить о том, кто ты такая! – сказала она. И ее голос звучал у Ран прямо в голове. – Если ты скажешь Шиничи-куну, кто ты такая, то он умрет. Не ты. А он. Ты запомнила? Пострадаешь не ты, а он. Самый любимый для тебя человек. Если он узнает, то умрет. Поэтому ты должна молчать об этом. Но если за две недели, он тебе не скажет, что он тебя любит, то умрешь уже ты. А пока скажи, что твои мама и папа тебя бросили. И ты не знаешь, где они.
Слезы по лицу Ран катились вполне настоящие, когда она выполняла распоряжение колдуньи.
Вытирая заплаканную мордашку малышки белоснежным платком, Шиничи ее успокаивал. Тихо, негромко, и от его голоса на душе становилось легче.
И среди этого тихого голоса, как-то прошли мимо слова, что большой братик позаботиться о малышке, а поскольку он детектив, он обязательно найдет, где именно находятся родители такой замечательной малышки.
- Как тебя зовут? – спросил Шиничи негромко.
- Ра… Ра… Рашель…
- Ты не японка?
- Японка, просто мои родители очень любят французскую литературу, вот и назвали так, - пробормотала Ран, ощущая стойкое чувство дежа-вю.
- Отлично, - кивнул парень. – Ну, а я Шиничи-ничан. Договорились?
Ран неуверенно кивнула ответ.
Глубину ямы, в которую она свалилась, ей еще только предстояло познать.
4. Подозрения.
Между сном и реальностьюПроснувшись поутру и потянувшись, Ран привычно потянулась к телефону, чтобы посмотреть на время. Но на тумбочке мобильника не нашлось. Перепугано сев на кровати, пытаясь понять, куда делся подарок Шиничи, девушка взглянула на комнату вокруг. И все вспомнила.
Она больше не могла называть Шиничи по имени. Теперь он был Шиничи-ничан. И ошибаться было нельзя. И говорить о том, кто она такая – тоже.
И все это было не сном.
Слез не было. Упрямо закусив губу, девочка поднялась с кровати, потерянно оглянулась по сторонам. Она знала эту комнату. Это была детская. В которой когда-то они проводили с Шиничи часы и дни напролет, играя во что-нибудь.
В этой комнате была своя ванная, но не зная секрета, попасть в нее было сложновато. Ран секрет знала, поэтому проскользнув в ванную она умылась и насколько смогла, привела в порядок волосы на голове.
Свою привычную прическу – распущенные волосы, Ран не могла использовать. Соноко как-то рассказывала, что больше всего девушку меняет именно прическа. О том, чтобы отрезать волосы не могло идти и речи, но прическу менять надо было. Именно поэтому, Ран в конце концов, заплела две косы и завязала их все теми же бантами, сделав крупные завитки. Которые должны были отвлечь внимание от лица девочки.
Выйдя в комнату, Ран вздрогнула, разглядывая Шиничи… Шиничи-ничана, поправила она сама себя, стоящего около дверей и удивленно озирающегося по сторонам.
- Рашель-чан, я тебя потерял.
«Рашель? А… да… Это же я».
Виновато улыбнувшись, девочка пробормотала.
- Я проснулась и решила умыться.
Шиничи кивнул.
- Отлично. Сегодня тебе придется походить в платье. А чуть попозже мы зайдем в магазин и купим тебе что-нибудь на смену. Потом ты расскажешь мне все, что знаешь о своих родителях и о том месте, где жила, и мы начнем их искать. Сейчас мы позавтракаем и зайдем за моей подругой. Она в одежде разбирается гораздо лучше меня. И поможет нам с тобой найти тебе одежду.
- А кто она? – спросила Ран хрипло, нервно поводя плечами и оглядываясь в поисках чего-нибудь теплого.
- Моя любимая девушка, - спокойно сказал Шиничи.
И девочка отчаянно вздрогнула. Дежа-вю. Очередное дежа-вю мелькнуло у нее перед глазами. Да. Точно! Она вспомнила.
Когда она шла с Конаном. Домой. И он спрашивал кто такой Шиничи-ничан, а сама Ран с такой легкостью выдала ему, что это ее любимый человек.
И сейчас…
Шиничи подняв платье со стула, подал его девочке.
- Держи.
- Спасибо, - кивнула она, старательно не поднимая глаз от пола. Щеки девочки украшал нездоровый румянец. И мысли о том, что надо бы придумать, что говорить по поводу несуществующих родителей ушли на второй план перед тремя простыми словами «Моя любимая девушка».
Когда дверь закрылась, Ран даже не увидела. Она пыталась справиться с собой. Со своими мыслями, со своими мыслями, с сердцем почти сошедшим с ума.
А вот Шиничи, выйдя в коридор, на мгновение остановился, взглянул на дверь. Девочка в его детской комнате вызывала у него странное подозрение.
Ощущение однажды увиденного преследовало его с того момента, как он увидел плачущего ребенка в парке.
«Дежа-вю», - напомнил себе Шиничи. – «Это просто ощущение однажды виденного. Ничего страшного, ничего болезненного. Главное, не думать, кого она мне напоминает…»
А уже через полчаса, когда завтрак подошел к концу, раздался звонок от Мори Когоро.
Мужчина был в растерянности и, кажется, на грани истерики.
Ран исчезла вчера днем и домой не возвращалась…
5. Рашель.
О проблемах, истериках и провалах...Сон не шел…
Рашель смотрела так жалобно и так перепугано, что Шиничи не осталось ничего другого, кроме как взять ее с собой. Профессор Агаса согласился побыть в качестве водителя. И именно с ними Шиничи оставлял обычно Рашель, когда носился по городу.
Он побывал во всех местах, где обычно была Ран.
Он искал ее до охрипшего от постоянных расспросов горла. До сбитых ног. До сбитых в кровь костяшек пальцев.
Костяшки пострадали последними. Когда Агаса-сенсей, положив тяжелую ладонь на плечо Шиничи, сказал ему «Крепись» и ушел домой.
Понимая, что день прошел напрасно, Шиничи ударил со всей дури в стену… Накатившая боль и испуганный вскрик за его спиной вернули парня в трезвое состояние.
У него хватило сил извиниться перед девочкой.
Он ожидал слез. Но она, тараща на него свои перепуганные глазища, потащила его к Шиничи домой. Не дожидаясь, пока он что-то скажет, Рашель вытащила аптечку и забинтовала руку парню.
Так профессионально и так быстро, что это вызвало удивление, а потом и сомнение.
- Рашель-чан, где ты научилась так быстро оказывать первую помощь? – спросил Шиничи, деликатно опустив вопрос по поводу того, откуда Рашель узнала, где в его доме находится аптечка. Девочка не умела врать… А правду, правду она почему-то сказать не могла.
- Друг, - пробормотала девочка, выкидывая обрезки бинта в ведро, а затем моя ладошки под холодной водой. – У меня был очень драчливый друг, который все время куда-то ввязывался. И рано или поздно мне пришлось научиться бинтовать его раны…
- Вот как… - Шиничи покивал. – Молоко будешь? Я могу его подогреть с медом. А еще мы купили коричные булочки и шоколадные рогалики.
Ран вскинула голову. Интуиция завопила неожиданно: «Опасность!». Но она совершенно не видела, в чем может быть причина такого ощущения. Поэтому девочка кивнула.
- Спасибо, - хрипло сказала она. – Я буду рогалик.
Шиничи кивнул, кажется не особенно удивленный.
Вытащив из холодильника молоко, он по давней привычке поставил на плиту еще и маленькую джезву. И замер, в очередной раз забыв порядок кофейной процедуры. Тихий смех Рашель заставил Шиничи повернуться.
- Давай, я сварю. У меня папа очень кофе любит, но варить его не умеет совершенно.
Шиничи кивнул. Поставив рядом с девочкой кофе, молоко и сахар, он практически сразу же вышел из кухни, оставив девочку одну.
Удивленно посмотрев на сахар, Ран отставила его в сторону. Шиничи пил только черный кофе. 0 том, что Рашель-чан такой подробности о Шиничи-ничане знать не может, Ран даже не подумала. Для неё кофе и Шиничи были настолько привычны, что подвоха Ран так и не заметила. Зато отметил Шиничи. И еще один камешек подозрений упал на весы его детективной интуиции.
Весь вечер девочка сидела в библиотеке, пока Шиничи там же работал. Она уже успела уйти спать, когда он проверил по списку все больницы в поисках Ран. Когоро-сан должен был обзванивать морги… И там и там никого с фамилией Мори Ран не поступало…
Уже ночью, после душа, Шиничи вошел в свою бывшую комнату. Остановился около кровати, разглядывая бледное лицо спящей девочки, припухшие от слез глаза. И волосы темным покрывалом расплескавшиеся по подушке.
«Мы не в фантастике», - присев на край кровати, Шиничи убрал с шеи спящей малышки влажные завитки волос. В комнате было душно. - «Но если только допустить… Всего на миг. Больше не надо. Если это возможно, то получается, что эта девочка отлично ориентируется в моем доме. Знает, как варить мой любимый кофе с щепоткой корицы. Знает город, когда считает, что ее никто не видит. И слишком странно себя ведет, утверждая, что ничего о своей семье не помнит. Если допустить, что это… Как ни странно это звучит, если это действительно Ран. То всё что она меня требуется, это вывести ее на чистую воду».
Тихо застонав, девочка резко села на кровати, слепо глядя в пустоту комнаты. И прежде чем парень успел опомниться и найти слова, которые бы объяснили, что он делает в такой поздний час в комнате девочки, она уже с тихим и горьким стоном: «Шиничи», прижалась к нему, горько плача.
И в этом стоне прозвучала такая тоска, что Шиничи не осталось просто ничего другого, кроме как обнять ребенка. Закутавшись пальцами в каштановых локонах, Шиничи тихо пообещал: «Не плачь. Все будет хорошо, Ран».
Задыхающаяся от слез, девочка подвоха не услышала. Имя прозвучало слишком привычно, слишком правильно. Именно поэтому она вовремя не отреагировала. А потом было уже поздно. И цепляясь за рубашку Шиничи Ран надеялась, что он спишет все странности на истерику, которая сотрясала девочку.
6. Отрицание.
О попытках Ран все отрицатьНасколько это было возможно, Ран все отрицала. Нет, здесь она не была. Город она не знает. Это место ей незнакомо, ведь она же сказала, что здесь никогда не была. О том, кто её родители, Рашель «не помнила». Но с каждым днем, с каждым задумчивым взглядом Шиничи, Ран понимала, что дальше так продолжаться не может. Подозрения детектива крепли не по дням, а по часам.
Ран же при этом была, по-прежнему, бесконечно далека от своей цели.
Иногда, ей казалось, что Шиничи уже все понял, и тогда испуганная девушка делала все, только чтобы он не догадался.
Даже фильм ужаса! Ран согласилась посмотреть и его, только чтобы Шиничи не догадался. Она прошла мимо отца, сидевшего в кафе вместе с мамой. Оба были серые от свалившегося на них горя. Но Ран не могла признаться, не могла им ничего рассказать. Даже знание того, что родители, скорее всего, поверили бы, не позволило девочке сделать к ним и шага. А уже вечером она отчаянно плакала в руках Шиничи.
Он укачивал её как маленькую… Впрочем, маленькой Ран в том момент и была…
А ночью в сон Ран заглянула мадам Лерион.
– Ну! Как тебе живется? Весело ли тебе, девица, весело ли тебе, красная?
- Аж до слез,- зло отозвалась Ран.
Ведьма кивнула.
- Другого ответа я и не ожидала. А что девочка моя заставляет тебя молчать? Только подумай, как только ты скажешь Шиничи-куну, что ты и есть Мори Ран, заклятье спадёт. Ты вернешься в свою нормальную форму. Правда, он при этом умрет. Но ведь это мелочи, же…
Передернувшись от цинизма женщины, Ран тихо спросила:
- А если он все узнает сам? Он же детектив!
- Сам? – Мадам Лерион задумалась. – Странная девочка. Ты же не даешь повода?
- Нет! – Испугалась Ран, почуяв нешуточную угрозу в словах ведьмы для Шиничи.
- Тогда не возражаю, - абсолютно спокойно улыбнулась женщина. – Но ты помнишь? Срок истекает через три дня. Если он не успеет за это время припереть тебя к стенке, то ты погибнешь. Ты помнишь это?
Ран кивнула.
А спустя пару минут проснулась в кровати, в детской Шиничи, со слезами на глазах и мысленным полустоном-полукриком.
«Шиничи!»
«Ран?»
Шиничи проснулся мгновенно, хотя и сам не смог бы понять, что именно его разбудило. То ли ощущение грядущей беды, то ли ощущение беды уже случившейся.
Дом спал, и парень не видел никаких признаков грядущей бури, но сон не возвращался. Бродил где-то на краю сознания, отказываясь возвращаться на приманки и посулы мягкой подушки и теплого одеяла.
Сон просто не возвращался. И смирившись с тем, что в этой краткосрочной войне он проиграл, Шиничи задумчиво взвесил на руке свой мобильник. Ему не нравилось происходящее. Не нравилось настолько, что это уже само по себе выходило за грани понятия «обычность».
Обычно Шиничи был спокоен. Вывести его из равновесия могла только Ран.
Только ради этой девушки он готов был на все. Он не переносил ее слез. И в эти моменты готов был совершать и подвиги, и глупости.
Он ее ревновал. Терпеть не мог, когда ее касались другие парни. И делал все, чтобы у них даже не возникло такой идеи. Ран была только его.
Это было эгоистично. Возможно, это было глупо. Но это было фактом и фактом свершившимся.
А теперь… Теперь его девушка отчаянно плакала каждый вечер, а он не знал, что делать. Не знал, как заставить ее рассказать или хотя бы как припереть ее к стенке.
Ран делала все, только чтобы он не догадался. Но она недооценила детектива.
Шиничи не нужны были ее слова и слабые отговорки.
Она отчаянно боялась фильмов ужаса. И о каком «Они мне нравятся», могла идти речь, когда весь фильм она протряслась в ознобе.
О какой младшей школе могла идти речь, если она читала из библиотеки Шиничи взрослые романы, когда считала, что он ее не видит? Детские книги остались нетронутыми.
Она говорила, что не умеет готовить, но совершенно не задумываясь об этом, инстинктивно, привычно, как делала много раз, поправляла во время готовки Шиничи.
А еще она шарахалась от его случайных прикосновений, каждый раз заливаясь отчаянным румянцем, начиная напоминать маленькую славную помидорку.
После той ночи, когда она рыдала на его груди, Рашель старалась, чтобы между ней и парнем было расстояние. Всегда. В любой момент времени.
Шиничи вздохнул. Он бы согласился даже на то, чтобы сравнить отпечатки пальцев Ран и Рашель, но понимал, что у него нет на это времени. Что-то подсказывало, что надо поспешить… Задумавшись, парень решительно кивнул.
Он знал, как доказать, что Ран и Рашель одно лицо. Была одна вещь. Вещь, о которой знали только они двое. Он сам и Ран. И эта вещь была у него. И эта вещь хранила кое-что очень важное для Ран – ее дневник из средней школы… К Шиничи дневник попал после того, как он отобрал его у одноклассников. Ран отлично знала, что ее дневник у Шиничи. Знала где он. Знала, что парень его не читал. И была готова на все, чтобы его получить обратно. Кроме того желания, что озвучил Шиничи. Дать ему прочитать дневник.
Шиничи коварно усмехнулся. Он соблюдал правила игры. И не читал дневника. Дневник лежал в шкатулке. А как открыть шкатулку знали только двое. Он сам и Ран.
И если «Рашель» на это не купится, то он не гениальный детектив-старшеклассник!
7. Шкатулка с дневником.
Об оригинальной ловушке гениального страшеклассникаУсталость накапливалась постепенно. Но с каждым часом было все тяжелее держать себя в руках. Ран и без того не всегда удачно выходящая из двусмысленно-опасных ситуаций, начала делать мелкие ошибки.
И, в конце концов, она сама поняла, что еще чуть-чуть и Шиничи припрет ее к стенке.
В главном не было никаких подвижек. А до конца срока оставались последние сутки…
…Уже с утра Ран ничего не ела.
Шиничи, заглянувший к ней в комнату, оставил завтрак, строго-настрого наказал поесть и сообщил, что до вечера его не будет.
Ран просто кивнула.
Ей было все равно.
Еда осталась нетронутой. За окном опять гремела гроза, а девочка то погружалась в тяжелое забытье, то снова просыпалась.
В один из моментов бодрствования ей показалось, что она слышит снизу мелодию. Знакомую мелодию, тихую мелодию, под которую она иногда срывала Шиничи в детский вальс.
Медленно встав с кровати, Ран двинулась вниз. На звуки музыки. Зачарованно, околдовано. О том, что это может быть ловушка, девушка подумала в первую очередь. Но о какой ловушке могло идти речь, если Шиничи уехал с утра куда-то?
Музыка доносилась из столовой.
В распахнутое настежь окно, видимо Шиничи плохо закрыл, когда уходил, врывался ветер. Зябко холодил коленки, дергал за волосы и норовил забраться под пижамную рубашку.
Зябко поежившись, комната успела на сквозняке значительно выстудиться, и забравшись на подоконник, девочка закрыла окна. Затем подняла шкатулку, свалившуюся на пол и открывшуюся. Тихая мелодия звучала именно от нее.
Нежность обхватила плечи девочки своими ладонями, согревая ее своим неожиданным теплом.
Как много было связано воспоминаний с этой вещицей! Улыбки, взгляды, слова, понятные только Шиничи и Ран.
А еще у этой музыкальной шкатулки было двойное дно. И в этом двойном дне лежал старый дневник Ран. Еще из средней школы. Дневник, в котором она описывала все, как познакомилась с Сузуки Соноко, которую в первом классе средней школы перевели к ним в класс. Как ей не нравятся одноклассники, которые взяли за привычку задирать ее, пользуясь тем, что она не может дать сдачи, чтобы не переборщить.
Как она благодарна Шиничи, который не дает ее в обиду. Какой Шиничи смешной, когда засыпает на уроках.
Какой Шиничи классный, как легко он нашел того, кто украл у девочки из класса сережки.
Какой Шиничи… Шиничи… Шиничи…
Каждая вторая запись так или иначе была связана с Шиничи.
А в конце концов, в своих дневниковых записях Ран призналась себе, что она влюблена в Шиничи. Именно поэтому она не разрешила парню прочитать дневник, а оставила его в шкатулке у Шиничи, зная, что он никогда его не прочитает. Иногда. Совсем иногда, Ран хотелось, чтобы Шиничи не был таким честным… Тогда бы он узнал то, что Ран не могла сказать сама. Потому что боялась…
Закрыв шкатулку, девочка скользнула пальчиками по ее крышке, нашаривая едва заметные уступчики и нажимая их в определенном порядке.
Тихий щелчок, и шкатулка открылась, демонстрируя второе дно, и веселый блокнот с белочкой на обложке.
Вытащив его, Ран провела пальцами по обложке, обвела по контуру белочку и улыбнулась.
Первые страницы были склеены, потому что внутри между страничками была спрятана ромашка. Если быть точнее, перед началом средней школы Шиничи вручил Ран целый букет ромашек (все мальчики всем девочкам в тот год цветы дарили почему-то), и одну ромашку Ран засушила.
А сам букет с ромашками долго-долго стоял у нее в комнате.
В середине страницы блокнота слиплись, из-за шоколада. На день святого Валентина, Ран училась впервые делать домашний шоколад и краем глаза подглядывала в дневник, где был рецепт, списанный у Соноко.
Еще дальше были страницы горькие, обиженные. Потому что там Ран обижали мальчишки из класса.
А еще дальше, за две страницы до конца, где были чистые листы, была запись, та самая роковая запись, из-за которой Ран и переживала, когда дневник у нее утащили. Из-за которой она не согласилась, чтобы Шиничи прочитал дневник.
Из-за которой, девушка не стала врать сама себе, этот дневник, по сути и велся.
Первая любовь редко бывает счастливой, это утверждают все книги. А я в это не верю. И не хочу верить. Моя первая любовь… это мальчик, знакомый мне с детства. Мальчик, с которым мы выросли вместе. Который меня защищал и который всегда внимательно за мной наблюдал.
Сейчас он рассеянный, увлекается детективами и страшилками, обожает футбол. Мальчишки признают его лидерство, а девчонки начинают все активнее шушукаться о нем по углам.
И мне совсем не хочется сказать, что он – мой. Но я его люблю.
Мне немного страшно, что будет через 2 года? Через 3 года? Когда Шиничи вырастет? Каким он станет? Какое место буду занимать я в его жизни? Что… что будет с нами? Почему-то мне иногда кажется, что ничего хорошего…
А иногда мне кажется, что ничего плохого.
Шиничи…
Я
тебя
люблю…
8. Три слова.
О последствиях сработавшей ловушкиЗакрыв дневник, Ран приложила его к щеке, задумчиво посмотрела на шкатулку, подумав о том, не стоит ли запустить ее еще раз, но потом все же не стала. Решила, что надо спрятать дневник обратно, только выдернуть последнюю страничку.
Но сделать ничего она уже не успела.
Позади раздалось прохладное:
- Попалась.
Вздрогнув, Рашель резко повернулась, шагнула испуганно назад и чуть не упала, запнувшись о коварный выступ, прикрытый ковром.
- Тысячу раз тебе говорил, - метнувшись вперед, Шиничи поймал девочку уже у самого пола. – Осторожнее в гостиной, осторожнее! Тут ступенька, а ты постоянно на ней падаешь.
- Шиничи-ничан, о чем ты говоришь? Я тебя не понимаю…
- Хватит, Ран, - парень, придерживая за плечи девочку, не давал ей отшатнуться. А затем пошел дальше, положил ладонь на маленькую щеку, бережно погладив подушечкой большого пальца. – Я вижу, что ты не хочешь признаваться сама. Наверное, у тебя есть на это причины. Если ты не хочешь мне говорить, что именно привело тебя к такому виду, это твое право. Но хватит мне лгать. Я больше не хочу слышать по ночам, как ты плачешь. Ран…
- Я не Ран! Я Рашель. Рашель-чан, Шиничи-ничан… - Ран нервно улыбнулась, остро ощутив чувство дежа-вю. Словно какое-то событие из сна напомнило о себе. Словно что-то она забыла, а тут неожиданно получила ответ на какой-то вопрос.
- Хватит, Ран. Ты уже столько раз делала ошибки, что это уже не смешно, - сев прямо на пол, Шиничи потянул девочку к себе, устраивая на своих коленях и обнимая так, словно желал укрыть ото всего мира. – Ты Мори Ран. Завтра я поверю тебе, что ты Рашель. Завтра я поверю, что ты младшеклассница. Завтра. Я поверю во все это завтра. А сегодня просто позволь мне тебя обнимать.
- Шиничи… я... Ты ошибаешься. Ты неверно все понял. Это все не так… Я не…
Парень усмехнулся в макушку.
- Ран, не говори сейчас того, о чем пожалеешь потом. Я приму правила твоей игры. Просто сейчас, мне нужно твое тепло, чтобы поверить в то, что ты жива. За эту неделю мы успели передумать черт знает что. Обзвонили все морги… все больницы… Я подозревал, что на самом деле ты рядом. Но ты так отчаянно сопротивлялась… Ты не давала мне никакой подсказки. Я до конца не был уверен, что прав. Эта неделя. Это отчаяние. Это было ужасно, Ран. Поэтому… только поэтому… Просто…
Ран зажмурилась.
«Я не буду плакать. Я не буду плакать. Не буду. Если расплачусь, он сразу же поймет…»
- Ран, - тихий шепот коснулся ее уха. Объятия Шиничи стали гораздо крепче. – Как ты не поймешь. Мне все равно как ты выглядишь. Мне все равно, что ты говоришь. Мне просто надо, чтобы ты была. Мне просто надо знать, что ты есть. Я просто люблю тебя, моя маленькая девочка…
Картина исчезла, рассыпалась на мелкие паззлы.
Ран обнаружила, что сидит напротив гадалки, вглядываясь в хрустальный шар, в котором осыпается картинка.
Выдохнув еще порцию вонючего дыма, гадалка с тяжелым вздохом сказала.
- Как же меня злит это! Как этот парень, - ткнула она острым мундштуком в хрустальный шар, - тебя любит! Ему плевать на себя. Стоит ему только понять, что тебе грозит опасность, и он срывается с места. Кто у Шиничи Кудо на первом месте? Мори Ран. Ради кого он не пожалеет своей жизни? Ради Мори Ран. Кого он летит спасать ни о чем не думая? Мори Ран. Кого он ревнует? Кого он любит? Да от зависти к этой любви просто невозможно никуда деться! – ведьма выдохнула, сделала глубокий вдох, покосившись на трубку в своей руке. Чаша трубки была сделана в виде оригинально завитой раковины. – Я всегда думала, сможешь ли ты так? Как выяснилось ради любви к нему, ты можешь пожертвовать своей жизнью. Но сможешь ли ты любить его вопреки всему?
Ран вздрогнула и невольно перевела взгляд на хрустальный шар.
Из кусочков рассыпавшегося Кудо Шиничи в темной матовой глади сформировался смеющийся мальчишка…
9. Сновидение.
Об оговорках…Тихо вскрикнув, Ран села на кровати. Сердце колотилось как бешеное, ладони были влажными, да и все тело было покрыто холодной испариной. Простынь была сбита в край кровати.
«Что это было?» - Спросила девушка сама себя. – «Что это, черт побери, было?! Какая ведьма?! Какая гадалка? Что за сон?»
Девушку знобило так сильно, что даже немного стучали зубы. И этот звук раздавался в комнате настолько громко, что Ран с удивлением поняла, что недооценивает собственный испуг.
О том, чтобы вернуться в кровать и лечь спать, не могло быть и речи. Девушка не хотела повторения подобного кошмара. Да и этот последний намек ведьмы…
Когда в хрустальном шаре сформировался Конан-кун…
Встряхнув головой, Ран решительно поднялась с кровати и двинулась вниз, на кухню. Самое проверенное средство – теплое молоко с медом, должно было успокоить ее и разогнать приснившийся кошмар. А спокойная тишина ночи должна была дать время подумать.
Именно поэтому тихие шаги и сдвинувшаяся в сторону дверь стали для девушки неприятным сюрпризом.
- Ран-нэчан, что-то случилось? – появившийся в дверях Конан сонным не выглядел. Зато встревоженным – да.
- Прости, разбудила? – виновато улыбнулась ему девушка, не в силах отвести взгляда от темно-синих встревоженных глаз, настолько знакомых, что становилось страшно. – Мне просто приснился неприятный сон…
Мальчик покачал головой.
- Нет, не разбудила. Тоже проснулся. И из-за дурного сна.
- Что же тебе приснилось? – Засмеялась тихо Ран.
- Что ты замуж вышла, - буркнул мальчишка, проходя к чайнику и включая его. Потом спохватился, повернулся, лукаво улыбаясь.
Девушка за его спиной замерла, не донеся до губ стакан с молоком.
- Шучу! «Черт, как паршиво! Этот сон выбил меня из колеи гораздо сильнее, чем я мог подумать!»
- Шутишь? Или правда? А, я поняла! Это был кошмар, потому что в этом случае, ты не смог бы присматривать за мной? – Улыбнулась Ран.
Конан ничего не ответил. Мальчик, стоя спиной к девушке, недовольно гипнотизировал взглядом чайник.
«Этого просто не может быть!» - Сказала сама себе Ран. А перед глазами словно на киноленте мелькали кадры из сновидения. – «Нет, неправда. Мы это уже проходили».
Проверь. Проверь так, чтобы не осталось никаких сомнений!
- Конан-кун,- слова сорвались с губ раньше, чем Ран смогла остановиться. В голове вертелось назойливым требовательным рефреном: «Ревность, ревность, ревность!»
- Да, Ран-нэчан?
- Прости, - девушка улыбнулась, немного виновато. – Мы договаривались завтра пойти в кино, но мне позвонил вечером Араидэ-сенсей. И пригласил меня на свидание. Я совсем забыла тебе сказать… Но давай перенесем кино на послезавтра?
Конан, стоящий спиной, вздрогнул и повернулся, улыбаясь. Только Ран не столько разглядела, сколько почувствовала, что улыбка натянутая.
- Конечно, Ран-нэчан. Если хочешь, ты можешь пойти на это кино с Араидэ-сенсеем… А я схожу… с профессором.
- Нет, - девушка улыбнулась, отставила в сторону пустой стакан и подошла к Конану, протягивая ему мизинец. – Это обещание, что послезавтра в любом случае мы идем вечером в кино с тобой.
- Ран-нэчан, вечером лучше не ходить, - Конан отвернулся, снимая с подставки закипевший чайник. – Говорят, что в городе появился какой-то маньяк. Это может быть опасно.
- Но ты же меня защитишь, как и всегда, Конан-кун? – Спросила тихо девушка, наклонившись ниже.
Мальчишка вздрогнул, повернулся, удивленно глядя на Ран.
- Ран-нэчан?
Она улыбнулась, протягивая ладонь.
- Ну, так что? Обещание?
Конан, ощущая какой-то грандиозный подвох, кивнул, протягивая свою ладонь. Если бы он задумался всего на пару минут, может быть, он бы и догадался в чем причина неприятного гнетущего ощущения. Но знание того, что завтра Ран отправляется на свидание, да еще и с Араидэ-сенсеем туманило мысли.
И торжествующий огонек в глазах девушки прошел незамеченным.
10. Размышления.
О размышлениях и выводах«Надо просто подумать», - расчертив бумагу на несколько столбцов, Ран прикусила кончик простого карандаша. – «Просто подумать, больше ничего не надо. Я дочь великого детектива, и, что более важно, я девушка гениального детектива-школьника. Неужели я не смогу разгадать эту загадку?»
«Итак. Первое. День, когда я выиграла турнир. На следующий день, мы отправились в Тропикал Лэнд. На таинственных горках случилось убийство. Шиничи, как обычно, распутал его, дальше… Он убежал от меня, а когда я последовала за ним, у меня оборвался шнурок. И тогда, да… Я почувствовала… неожиданно, что это, может быть, последний раз, когда я видела Шиничи. Мне было страшно, очень страшно…»
Сделав пометку на листочке, Ран задумалась, вспоминая.
«В тот же день появился Конан, словно их поменяли местами. Когда я спросила как его зовут, он выглядел… Как же он выглядел? Испуганно. Растеряно. Точно также, как в этом чертовом сне, выглядела я сама, когда смотрела на Шиничи и не знала, что ему врать. Глядя на Конана, я решила, что это из-за того, что он стесняется. Но так ли это на самом деле? Дальше, его решительные действия. Потрясающая интуиция и рассуждения. Похожесть на Шиничи. Я была уверена, что он и есть Шиничи, и попробовала подловить в том деле с врачом и таинственным отправителем цветов и детских старых игрушек. Тогда, тогда…»
Девушка закрыла глаза.
«-Великолепные рассуждения, как и ожидалось, от Шиничи!»
Да. Тогда прозвучали именно такие слова. Конан выглядел словно его пронзило молнией. Он схватил игрушку, чтобы спрятаться, а Ран тогда пыталась вспомнить, что успела за это время наговорить ему. Проблема была в том, что в следующий момент, пока она предавалась рефлексии, мальчик решил загадку преступления. И они сорвались спасать ребенка. А потом… Да, точно. Потом Конан куда-то убежал и не вернулся с ними домой.
А потом раздался звонок… От Шиничи. Конан сидел перед глазами Ран, на диване, хлопая невинными глазами, а в трубке звучал голос. Голос Шиничи.
Что было в тот момент не так?
То, что Шиничи говорил немного старомодно.
Затем было дело об убийстве великого мага-иллюзиониста. Сняв очки со спящего мальчика, Ран с удивлением поняла, что лицо Конана ей знакомо. А потом она увидела это лицо на фотографии, где была она сама с Шиничи.
Буквально загнав его в угол, Ран была вынуждена отступить, потому что появившаяся мама Шиничи, сказала, что она знает Конана, но это не Шиничи. А потом оставила его с собой. Тогда Конан вел себя очень по-детски. Неправильно.
Точно так же, как сама Ран… когда согласилась смотреть фильм ужасов. Это было совершенно не в ее вкусе, не в ее стиле поведения. Но она была согласна на все, чтобы только Шиничи не догадался, кто она такая. Все ради того, чтобы не дать ему умереть.
«Смерть?» - Ран задумалась, вписывая в столбики все, что вспоминалось. - «Если только подумать… Тот случай на вилле Сузуки, когда он не дал меня убить. А потом, когда я легла с ним в кровать, что он пытался спрятать за своим ехидством? А его улыбка? То, как он меня защищал? Тот случай с убийством блистательной леди, когда он первым появился и не дал меня утопить. Тот случай, когда все думали, что должны убить папу, а Конан…» - Ран задумалась. – «Сообразил, что я не смогла выплыть, и нырнул за мной. И вытащил меня из-под машины, в конце концов».
Вспомнив о косвенном поцелуе, когда Ран делилась с Конаном воздухом, девушка сама покраснела.
А потом вспомнила случай, когда на нее охотился убийца, свидетельницей преступления которого она стала, и девушка задрожала.
Именно тогда Конан сказал, что любит ее. Больше, чем кто-либо другой в этом мире. А до этого он успел вытащить ее из-под поезда.
«Шиничи? Конан? Конан? Шиничи? Я пыталась подловить его еще раз, когда… на его телефон пришло сообщение одновременно с тем сообщением, которое отправила я. А потом когда я пыталась подобрать пароль к его телефону, он позвонил мне сам, а Конан появился в дверях. Но ведь! Ведь я не слушала практически, что говорил, а точнее выговаривал мне Шиничи. А если вспомнить выпускной, где появился Шиничи. Почему так удивлен был Хаттори Хейджи? Почему он задавал такие вопросы? Почему он, наконец, называл Конана всегда Кудо? Может быть», - Ран скомкала листок и бросила его в корзину для бумаг, перешла на кровать. Поправила воротник пижамы, задумчиво глядя на окно. – «Может быть, эта гадалка была права? Может быть, я просто сама захотела попасться на удочку Шиничи? Боясь того, что может случиться? Боясь того, что я не смогу жить с этой правдой… Если, если...», - Ран натянула на себя покрывало. – «Если Конан действительно Шиничи. Если все эти оговорки были неслучайны. Если…»
Неприятная мысль стукнула в голову раньше, чем Ран успела ее осознать.
«А если он молчит по той же причине, что и я в этом сне? Если он скажет мне правду сам, то умрет не он, а умру я? Если его молчание – просто способ защитить меня, то так ли уж нужна мне его правда?»
Персонажи: Мори Ран/Эдогава Конан, на фоне мелькают остальные канонные
Рейтинг: PG-13
Жанры: Романтика, Флафф, Детектив
Предупреждения: OOC
Размер: В плане - мини.
Описание:
Мори Ран все время находится на грани озарения, когда думает о том, что Конан и Шиничи одно лицо. Что будет, если во все это вмешается кто-то третий и поможет Ран додуматься до правды?
Посвящение:
Кане-сан, чье желание все же подтолкнуло меня открыть новый документ Word'а и стартануть на выполнение этот фанфик, который тревожил мои мысли уже в течение двух месяцев с лишним )))
Публикация на других ресурсах: Запрещено.
Примечания автора:
В процессе написания. )))
Это не AU. Хотя отчасти есть. Это не эксперимент. Хотя частичка от него будет. Это просто игра на чужом поле на своих правилах )
И конечно же, все права у Аояма Госе. ) Чей мир уже не отпускает больше года. И кажется, надолго привязал к себе )
1. Вступление.
Короткое вступление, с которого все началосьВсе началось с кошмара.
Кошмар в свою очередь начался очень буднично.
Еще с вечера, Шиничи предвкушал спокойный день наедине с новой мистической историей любимого автора. Когоро-отчан отправлялся на «расследование», ради разнообразия, один. Дело, на которое его вызвали, было настолько простое, что помощь «великого» детектива в нем не требовалась совершенно. Шиничи был уверен в том, что расследование – лишь отмазка. На самом деле, дядя едет в одиночестве, чтобы насладиться любимым саке и отличным пивом, которым славилась префектура.
Отсутствовать «великий» детектив собирался почти неделю.
У Ран на следующий день начинали интенсивные тренировки. А потом еще через пару дней должен был начать летний лагерь карате. Это было привычно, и Шиничи не забеспокоился. Более того, это значило, что всю неделю, во время которой будет отсутствовать Когоро, сама Ран будет появляться дома очень редко.
Именно поэтому, Шиничи считал, что грядущая неделя станет для него настоящим отпуском.
Все возмутители спокойствия, из-за которых могли начаться проблемы или которые могли вытащить Шиничи в места будущих преступлений, покинули город.
Профессор Агаса уехал на научную конференцию, проходящий в отеле на морском побережье. И, в этом не могло быть никаких сомнений, Хайбару он забирал с собой.
Остальные «юные детективы» также разъезжались из города. Аюми отправили к бабушке в префектуру Гунма. Мицухико – в летний лагерь. Гента вместе с родителями уехал в туристическую поездку куда-то в Италию. Точнее это для Генты она была туристической. Его родители ехали по делам сугубо рабочим.
И вышло так, что «Эдогава Конан» должен был остаться в полном и счастливом одиночестве, от юных детективов и проблем, которые они приносят с собой на хвосте, без назойливого и громкого Когоро… и только с Ран.
Шиничи даже предвкушал поход в кино, Ран обещала пройтись вместе с Конаном на новый фильм любимой аниме-франшизы, так что грядущая неделя должна была быть счастливой и просто потрясающей!
С такими хорошими мыслями Шиничи лег спать.
И ему приснилось, что он – проснулся.
2. Кошмар.
Как выглядит самый страшный кошмар Шиничи… Проснувшись, Шиничи несколько минут полежал, глядя на тусклый день за окном. Над Токио гуляли тучи. Идти в школу не хотелось, и несколько минут Шиничи думал о том, что не стоит ли ему прогулять и сегодняшний день.
Кашель сохранялся, да и температура еще держалась. Поэтому, наверное, идти в школу все же не стоило. Итоговый тест, который должен был сегодня состояться, можно было написать и в любой другой день. Особенно если учесть, что Шиничи уже давно вышел из возраста начальной школы, когда такие тесты и такие вопросы могли бы вызвать какую-то сложность.
Приняв решение, Конан подтянул повыше одеяло, стараясь не сорваться вновь в тяжелый мутный сон. Впрочем, все усилия были напрасны. Глаза закрывались…
Не уснуть Конану помогла открывшаяся дверь комнаты и вошедший Араидэ-сенсей. Врач присел рядом с Конаном и улыбнулся.
- Ну что, великий детектив, даже такого маленького гения, как ты, не пощадила банальная простуда?
- Конан-кун, - Ран заглянувшая в комнату, вслед за Араидэ-сенсеем, улыбнулась. – Как ты себя чувствуешь?
- Получше, Ран-нэчан.
- Замечательно. Завтракать будешь внизу или тебе принести сюда?
- Надоело лежать. Я вниз спущусь, - отозвался Конан, заходясь в приступе нехорошего кашля.
Араидэ прицокнул языком, вытаскивая из своей сумки фонендоскоп.
- Как бы не пришлось тебя в больницу положить.
- Все нормально, - отмахнулся Конан. – Пройдет. Я лекарства пью. Лежу, никуда не хожу.
- В неприятности не влипаю, - медовым голосом добавила Ран.
Конан удивленно посмотрел на нее и кивнул.
- Да, Ран-нэчан.
- Не заставляю взрослых волноваться о том, что следующая бомба взорвется где-то около твоей головы, прежде чем ты успеешь ее обезвредить. Ай! – Ран махнула рукой. – Ладно, не обращай внимания. Пойду накрывать на стол. Жду вас обоих внизу.
«Обоих?»
Невинное обороненное слово девушки застряло в голове Шиничи и никак оттуда не вытряхивалось. Происходило что-то нехорошее. Что-то, что пугало Шиничи. Что-то, отчего внутри все заледенело. Что-то, чего он не предусмотрел.
Завтрак прошел как обычно. Только Когоро-отчан сидел едва уловимо недовольный. Словно случилось что-то ожидаемое, что-то, что по идее должно было принести удовлетворение, а на самом деле все стало только хуже.
«Хуже?»
Зацепив мысль за кончик, Шиничи взглянул на Ран.
Его девушка сидела рядом с Араидэ-сенсеем и тихо с ним о чем-то говорила. А тот блеск, который он уловил краем глаза, когда она выходила из его комнаты, был блеском камня в ее… кольце.
- Ран-нэчан, - голос Конана прозвучал хрипло и страшно, Шиничи сам испугался того, как заговорил. – А у тебя на пальце кольцо… Шиничи-ничан подарил?
Ран улыбнулась, перегнулась через стол и нажала на нос мальчика, как на кнопку.
- Ошибка, великий детектив. Ошибка! Это кольцо Араидэ-сенсея. Я выхожу за него замуж…
…Шиничи проснулся в холодном поту, с бешено колотящимся сердцем и задыхающийся.
Самым сложным оказалось сообразить, что это было только сном. За окном над Токио гуляли тяжелые тучи. Где-то на горизонте гремела гроза. А липкие нити кошмара не желали отпускать парня. И тогда Шиничи, резко поднявшись с футона, двинулся в соседнюю комнату.
Осторожно приоткрыв дверь, чтобы ненароком не потревожить девушку, мальчик остановился на пороге и прерывисто вздохнул.
Его Ран сладко спала. Ее темные пряди разметались по подушке. На лице у девушки играла нежная улыбка, и Шиничи, успокоено вздохнув вернулся в свою комнату.
Что бы не снилось его девушке, сон был приятен.
Если бы только Шиничи знал, насколько он ошибался!
3. Мадам Лерион.
Об удивительных снах и глубоких ямахКороткое мгновение дезориентации отозвалось болью в висках. В глазах потемнело, а когда Ран пришла в себя, то не сразу смогла понять, что происходит. Вроде бы, она ложилась спать, проводив отца и накормив ужином странно довольного Конана.
Изумленно оглядевшись по сторонам, девушка попыталась понять, где она очутилась. И почему все это настолько не похоже на сон.
Парк развлечений вокруг был ей знаком, но небольшой шатер из темно-синей ткани, разукрашенный звездочками, был наоборот не знаком. Не было такого шатра в Тропикал Лэнд. Никогда не было. И уж, тем более, что на территории парка не было гадалок.
А именно об этом сообщала вывеска на шатре. Что мадам Лерион предсказывает судьбу по руке, гадает на картах и на рунах и может ответить на любой интересующий вопрос.
Где-то вдалеке грохотал гром. И создавалось ощущение того, что вот-вот разразится гроза. Ощущение оправдалось в полной мере уже спустя мгновение. На нос девушки со звучным «шлеп» упала первая капля, вслед за ней вторая, третья, а там дождь зарядил как ненормальный. И все, что успела сделать Ран, чтобы не промокнуть насквозь, это заскочить в шатер.
Искренне надеясь, что никаких страшилок тут не будет. И можно будет сразу же убежать, не задавая никаких вопросов.
Гроза за шатром разбушевалась не на шутку и грозила затянуться надолго. Тишина царящая в шатре была спокойной, и Ран уже успела подумать о том, что хозяйка шатра, куда-то вышла, когда раздался тихий голос:
- Твое неверие играет с тобой дурную шутку. Ты настолько погрязла в своих сомнениях, что не видишь очевидного и это так смешно!
- Почему смешно?- растерянно спросила Раи, повернувшись.
Непонятно откуда взявшаяся девушка, в светлом балахоне до пят, выдохнула в лицо Ран облако вонючего дыма.
- Ты нелогична в своих поступках и это выглядит смешно. Впрочем, нелогичность – это свойство всех влюбленных!
–И ничего я не влюблена!
- Кому ты сейчас врешь? Себе, девочка. Рядом с тобой двое парней, а ты даже боишься признать, что любишь обоих.
- Неправда!- отчаянно крикнула девушка. – Это все неправда.
Мадам Лерион её словно и не услышала. Засмеялась.
- Я помогу тебе найти ответ. Когда я досчитаю до трех, ты проснешься. И не говори потом, что я тебя не предупреждала. Раз. Два. Три.
…- Девочка, ты в порядке? – тихий голос раздавался где-то над головой.
Вскрикнув, Ран подняла голову и испуганно рванулась назад.
Земля ушла из-под ног, и прежде чем, девушка поняла, что падает, она уже почувствовала, что чужие руки такого знакомого человека лежат у нее на плечах и не дают упасть.
- Ты потерялась? – Шиничи улыбался ласково и спокойно. – Не переживай. Большой братик тебя не обидит. Все хорошо. Сейчас я помогу тебе отыскать маму и папу.
«Большой братик? Потерялась? О чем он?» - взгляд Ран метнулся в сторону. Шатер исчез, как будто его никогда и не было. Исчез парк. Взгляд наткнулся на витрину магазина, около которого она и стояли.
Но картина, которая отражалась там, не могла быть правильной! Никак!!! Потому что Шиничи сидел на корточках, придерживая за плечи девочку. Маленькую девочку. С длинными волосами, заплетенными в две тугих косы, венчающихся бантиками. В светлом платьице с многочисленными оборочками. А за спиной этой девочки отражалась смеющаяся Мадам Лерион.
Зеркальная предсказательница пригрозила Ран пальцем.
- Ты никому не должна говорить о том, кто ты такая! – сказала она. И ее голос звучал у Ран прямо в голове. – Если ты скажешь Шиничи-куну, кто ты такая, то он умрет. Не ты. А он. Ты запомнила? Пострадаешь не ты, а он. Самый любимый для тебя человек. Если он узнает, то умрет. Поэтому ты должна молчать об этом. Но если за две недели, он тебе не скажет, что он тебя любит, то умрешь уже ты. А пока скажи, что твои мама и папа тебя бросили. И ты не знаешь, где они.
Слезы по лицу Ран катились вполне настоящие, когда она выполняла распоряжение колдуньи.
Вытирая заплаканную мордашку малышки белоснежным платком, Шиничи ее успокаивал. Тихо, негромко, и от его голоса на душе становилось легче.
И среди этого тихого голоса, как-то прошли мимо слова, что большой братик позаботиться о малышке, а поскольку он детектив, он обязательно найдет, где именно находятся родители такой замечательной малышки.
- Как тебя зовут? – спросил Шиничи негромко.
- Ра… Ра… Рашель…
- Ты не японка?
- Японка, просто мои родители очень любят французскую литературу, вот и назвали так, - пробормотала Ран, ощущая стойкое чувство дежа-вю.
- Отлично, - кивнул парень. – Ну, а я Шиничи-ничан. Договорились?
Ран неуверенно кивнула ответ.
Глубину ямы, в которую она свалилась, ей еще только предстояло познать.
4. Подозрения.
Между сном и реальностьюПроснувшись поутру и потянувшись, Ран привычно потянулась к телефону, чтобы посмотреть на время. Но на тумбочке мобильника не нашлось. Перепугано сев на кровати, пытаясь понять, куда делся подарок Шиничи, девушка взглянула на комнату вокруг. И все вспомнила.
Она больше не могла называть Шиничи по имени. Теперь он был Шиничи-ничан. И ошибаться было нельзя. И говорить о том, кто она такая – тоже.
И все это было не сном.
Слез не было. Упрямо закусив губу, девочка поднялась с кровати, потерянно оглянулась по сторонам. Она знала эту комнату. Это была детская. В которой когда-то они проводили с Шиничи часы и дни напролет, играя во что-нибудь.
В этой комнате была своя ванная, но не зная секрета, попасть в нее было сложновато. Ран секрет знала, поэтому проскользнув в ванную она умылась и насколько смогла, привела в порядок волосы на голове.
Свою привычную прическу – распущенные волосы, Ран не могла использовать. Соноко как-то рассказывала, что больше всего девушку меняет именно прическа. О том, чтобы отрезать волосы не могло идти и речи, но прическу менять надо было. Именно поэтому, Ран в конце концов, заплела две косы и завязала их все теми же бантами, сделав крупные завитки. Которые должны были отвлечь внимание от лица девочки.
Выйдя в комнату, Ран вздрогнула, разглядывая Шиничи… Шиничи-ничана, поправила она сама себя, стоящего около дверей и удивленно озирающегося по сторонам.
- Рашель-чан, я тебя потерял.
«Рашель? А… да… Это же я».
Виновато улыбнувшись, девочка пробормотала.
- Я проснулась и решила умыться.
Шиничи кивнул.
- Отлично. Сегодня тебе придется походить в платье. А чуть попозже мы зайдем в магазин и купим тебе что-нибудь на смену. Потом ты расскажешь мне все, что знаешь о своих родителях и о том месте, где жила, и мы начнем их искать. Сейчас мы позавтракаем и зайдем за моей подругой. Она в одежде разбирается гораздо лучше меня. И поможет нам с тобой найти тебе одежду.
- А кто она? – спросила Ран хрипло, нервно поводя плечами и оглядываясь в поисках чего-нибудь теплого.
- Моя любимая девушка, - спокойно сказал Шиничи.
И девочка отчаянно вздрогнула. Дежа-вю. Очередное дежа-вю мелькнуло у нее перед глазами. Да. Точно! Она вспомнила.
Когда она шла с Конаном. Домой. И он спрашивал кто такой Шиничи-ничан, а сама Ран с такой легкостью выдала ему, что это ее любимый человек.
И сейчас…
Шиничи подняв платье со стула, подал его девочке.
- Держи.
- Спасибо, - кивнула она, старательно не поднимая глаз от пола. Щеки девочки украшал нездоровый румянец. И мысли о том, что надо бы придумать, что говорить по поводу несуществующих родителей ушли на второй план перед тремя простыми словами «Моя любимая девушка».
Когда дверь закрылась, Ран даже не увидела. Она пыталась справиться с собой. Со своими мыслями, со своими мыслями, с сердцем почти сошедшим с ума.
А вот Шиничи, выйдя в коридор, на мгновение остановился, взглянул на дверь. Девочка в его детской комнате вызывала у него странное подозрение.
Ощущение однажды увиденного преследовало его с того момента, как он увидел плачущего ребенка в парке.
«Дежа-вю», - напомнил себе Шиничи. – «Это просто ощущение однажды виденного. Ничего страшного, ничего болезненного. Главное, не думать, кого она мне напоминает…»
А уже через полчаса, когда завтрак подошел к концу, раздался звонок от Мори Когоро.
Мужчина был в растерянности и, кажется, на грани истерики.
Ран исчезла вчера днем и домой не возвращалась…
5. Рашель.
О проблемах, истериках и провалах...Сон не шел…
Рашель смотрела так жалобно и так перепугано, что Шиничи не осталось ничего другого, кроме как взять ее с собой. Профессор Агаса согласился побыть в качестве водителя. И именно с ними Шиничи оставлял обычно Рашель, когда носился по городу.
Он побывал во всех местах, где обычно была Ран.
Он искал ее до охрипшего от постоянных расспросов горла. До сбитых ног. До сбитых в кровь костяшек пальцев.
Костяшки пострадали последними. Когда Агаса-сенсей, положив тяжелую ладонь на плечо Шиничи, сказал ему «Крепись» и ушел домой.
Понимая, что день прошел напрасно, Шиничи ударил со всей дури в стену… Накатившая боль и испуганный вскрик за его спиной вернули парня в трезвое состояние.
У него хватило сил извиниться перед девочкой.
Он ожидал слез. Но она, тараща на него свои перепуганные глазища, потащила его к Шиничи домой. Не дожидаясь, пока он что-то скажет, Рашель вытащила аптечку и забинтовала руку парню.
Так профессионально и так быстро, что это вызвало удивление, а потом и сомнение.
- Рашель-чан, где ты научилась так быстро оказывать первую помощь? – спросил Шиничи, деликатно опустив вопрос по поводу того, откуда Рашель узнала, где в его доме находится аптечка. Девочка не умела врать… А правду, правду она почему-то сказать не могла.
- Друг, - пробормотала девочка, выкидывая обрезки бинта в ведро, а затем моя ладошки под холодной водой. – У меня был очень драчливый друг, который все время куда-то ввязывался. И рано или поздно мне пришлось научиться бинтовать его раны…
- Вот как… - Шиничи покивал. – Молоко будешь? Я могу его подогреть с медом. А еще мы купили коричные булочки и шоколадные рогалики.
Ран вскинула голову. Интуиция завопила неожиданно: «Опасность!». Но она совершенно не видела, в чем может быть причина такого ощущения. Поэтому девочка кивнула.
- Спасибо, - хрипло сказала она. – Я буду рогалик.
Шиничи кивнул, кажется не особенно удивленный.
Вытащив из холодильника молоко, он по давней привычке поставил на плиту еще и маленькую джезву. И замер, в очередной раз забыв порядок кофейной процедуры. Тихий смех Рашель заставил Шиничи повернуться.
- Давай, я сварю. У меня папа очень кофе любит, но варить его не умеет совершенно.
Шиничи кивнул. Поставив рядом с девочкой кофе, молоко и сахар, он практически сразу же вышел из кухни, оставив девочку одну.
Удивленно посмотрев на сахар, Ран отставила его в сторону. Шиничи пил только черный кофе. 0 том, что Рашель-чан такой подробности о Шиничи-ничане знать не может, Ран даже не подумала. Для неё кофе и Шиничи были настолько привычны, что подвоха Ран так и не заметила. Зато отметил Шиничи. И еще один камешек подозрений упал на весы его детективной интуиции.
Весь вечер девочка сидела в библиотеке, пока Шиничи там же работал. Она уже успела уйти спать, когда он проверил по списку все больницы в поисках Ран. Когоро-сан должен был обзванивать морги… И там и там никого с фамилией Мори Ран не поступало…
Уже ночью, после душа, Шиничи вошел в свою бывшую комнату. Остановился около кровати, разглядывая бледное лицо спящей девочки, припухшие от слез глаза. И волосы темным покрывалом расплескавшиеся по подушке.
«Мы не в фантастике», - присев на край кровати, Шиничи убрал с шеи спящей малышки влажные завитки волос. В комнате было душно. - «Но если только допустить… Всего на миг. Больше не надо. Если это возможно, то получается, что эта девочка отлично ориентируется в моем доме. Знает, как варить мой любимый кофе с щепоткой корицы. Знает город, когда считает, что ее никто не видит. И слишком странно себя ведет, утверждая, что ничего о своей семье не помнит. Если допустить, что это… Как ни странно это звучит, если это действительно Ран. То всё что она меня требуется, это вывести ее на чистую воду».
Тихо застонав, девочка резко села на кровати, слепо глядя в пустоту комнаты. И прежде чем парень успел опомниться и найти слова, которые бы объяснили, что он делает в такой поздний час в комнате девочки, она уже с тихим и горьким стоном: «Шиничи», прижалась к нему, горько плача.
И в этом стоне прозвучала такая тоска, что Шиничи не осталось просто ничего другого, кроме как обнять ребенка. Закутавшись пальцами в каштановых локонах, Шиничи тихо пообещал: «Не плачь. Все будет хорошо, Ран».
Задыхающаяся от слез, девочка подвоха не услышала. Имя прозвучало слишком привычно, слишком правильно. Именно поэтому она вовремя не отреагировала. А потом было уже поздно. И цепляясь за рубашку Шиничи Ран надеялась, что он спишет все странности на истерику, которая сотрясала девочку.
6. Отрицание.
О попытках Ран все отрицатьНасколько это было возможно, Ран все отрицала. Нет, здесь она не была. Город она не знает. Это место ей незнакомо, ведь она же сказала, что здесь никогда не была. О том, кто её родители, Рашель «не помнила». Но с каждым днем, с каждым задумчивым взглядом Шиничи, Ран понимала, что дальше так продолжаться не может. Подозрения детектива крепли не по дням, а по часам.
Ран же при этом была, по-прежнему, бесконечно далека от своей цели.
Иногда, ей казалось, что Шиничи уже все понял, и тогда испуганная девушка делала все, только чтобы он не догадался.
Даже фильм ужаса! Ран согласилась посмотреть и его, только чтобы Шиничи не догадался. Она прошла мимо отца, сидевшего в кафе вместе с мамой. Оба были серые от свалившегося на них горя. Но Ран не могла признаться, не могла им ничего рассказать. Даже знание того, что родители, скорее всего, поверили бы, не позволило девочке сделать к ним и шага. А уже вечером она отчаянно плакала в руках Шиничи.
Он укачивал её как маленькую… Впрочем, маленькой Ран в том момент и была…
А ночью в сон Ран заглянула мадам Лерион.
– Ну! Как тебе живется? Весело ли тебе, девица, весело ли тебе, красная?
- Аж до слез,- зло отозвалась Ран.
Ведьма кивнула.
- Другого ответа я и не ожидала. А что девочка моя заставляет тебя молчать? Только подумай, как только ты скажешь Шиничи-куну, что ты и есть Мори Ран, заклятье спадёт. Ты вернешься в свою нормальную форму. Правда, он при этом умрет. Но ведь это мелочи, же…
Передернувшись от цинизма женщины, Ран тихо спросила:
- А если он все узнает сам? Он же детектив!
- Сам? – Мадам Лерион задумалась. – Странная девочка. Ты же не даешь повода?
- Нет! – Испугалась Ран, почуяв нешуточную угрозу в словах ведьмы для Шиничи.
- Тогда не возражаю, - абсолютно спокойно улыбнулась женщина. – Но ты помнишь? Срок истекает через три дня. Если он не успеет за это время припереть тебя к стенке, то ты погибнешь. Ты помнишь это?
Ран кивнула.
А спустя пару минут проснулась в кровати, в детской Шиничи, со слезами на глазах и мысленным полустоном-полукриком.
«Шиничи!»
«Ран?»
Шиничи проснулся мгновенно, хотя и сам не смог бы понять, что именно его разбудило. То ли ощущение грядущей беды, то ли ощущение беды уже случившейся.
Дом спал, и парень не видел никаких признаков грядущей бури, но сон не возвращался. Бродил где-то на краю сознания, отказываясь возвращаться на приманки и посулы мягкой подушки и теплого одеяла.
Сон просто не возвращался. И смирившись с тем, что в этой краткосрочной войне он проиграл, Шиничи задумчиво взвесил на руке свой мобильник. Ему не нравилось происходящее. Не нравилось настолько, что это уже само по себе выходило за грани понятия «обычность».
Обычно Шиничи был спокоен. Вывести его из равновесия могла только Ран.
Только ради этой девушки он готов был на все. Он не переносил ее слез. И в эти моменты готов был совершать и подвиги, и глупости.
Он ее ревновал. Терпеть не мог, когда ее касались другие парни. И делал все, чтобы у них даже не возникло такой идеи. Ран была только его.
Это было эгоистично. Возможно, это было глупо. Но это было фактом и фактом свершившимся.
А теперь… Теперь его девушка отчаянно плакала каждый вечер, а он не знал, что делать. Не знал, как заставить ее рассказать или хотя бы как припереть ее к стенке.
Ран делала все, только чтобы он не догадался. Но она недооценила детектива.
Шиничи не нужны были ее слова и слабые отговорки.
Она отчаянно боялась фильмов ужаса. И о каком «Они мне нравятся», могла идти речь, когда весь фильм она протряслась в ознобе.
О какой младшей школе могла идти речь, если она читала из библиотеки Шиничи взрослые романы, когда считала, что он ее не видит? Детские книги остались нетронутыми.
Она говорила, что не умеет готовить, но совершенно не задумываясь об этом, инстинктивно, привычно, как делала много раз, поправляла во время готовки Шиничи.
А еще она шарахалась от его случайных прикосновений, каждый раз заливаясь отчаянным румянцем, начиная напоминать маленькую славную помидорку.
После той ночи, когда она рыдала на его груди, Рашель старалась, чтобы между ней и парнем было расстояние. Всегда. В любой момент времени.
Шиничи вздохнул. Он бы согласился даже на то, чтобы сравнить отпечатки пальцев Ран и Рашель, но понимал, что у него нет на это времени. Что-то подсказывало, что надо поспешить… Задумавшись, парень решительно кивнул.
Он знал, как доказать, что Ран и Рашель одно лицо. Была одна вещь. Вещь, о которой знали только они двое. Он сам и Ран. И эта вещь была у него. И эта вещь хранила кое-что очень важное для Ран – ее дневник из средней школы… К Шиничи дневник попал после того, как он отобрал его у одноклассников. Ран отлично знала, что ее дневник у Шиничи. Знала где он. Знала, что парень его не читал. И была готова на все, чтобы его получить обратно. Кроме того желания, что озвучил Шиничи. Дать ему прочитать дневник.
Шиничи коварно усмехнулся. Он соблюдал правила игры. И не читал дневника. Дневник лежал в шкатулке. А как открыть шкатулку знали только двое. Он сам и Ран.
И если «Рашель» на это не купится, то он не гениальный детектив-старшеклассник!
7. Шкатулка с дневником.
Об оригинальной ловушке гениального страшеклассникаУсталость накапливалась постепенно. Но с каждым часом было все тяжелее держать себя в руках. Ран и без того не всегда удачно выходящая из двусмысленно-опасных ситуаций, начала делать мелкие ошибки.
И, в конце концов, она сама поняла, что еще чуть-чуть и Шиничи припрет ее к стенке.
В главном не было никаких подвижек. А до конца срока оставались последние сутки…
…Уже с утра Ран ничего не ела.
Шиничи, заглянувший к ней в комнату, оставил завтрак, строго-настрого наказал поесть и сообщил, что до вечера его не будет.
Ран просто кивнула.
Ей было все равно.
Еда осталась нетронутой. За окном опять гремела гроза, а девочка то погружалась в тяжелое забытье, то снова просыпалась.
В один из моментов бодрствования ей показалось, что она слышит снизу мелодию. Знакомую мелодию, тихую мелодию, под которую она иногда срывала Шиничи в детский вальс.
Медленно встав с кровати, Ран двинулась вниз. На звуки музыки. Зачарованно, околдовано. О том, что это может быть ловушка, девушка подумала в первую очередь. Но о какой ловушке могло идти речь, если Шиничи уехал с утра куда-то?
Музыка доносилась из столовой.
В распахнутое настежь окно, видимо Шиничи плохо закрыл, когда уходил, врывался ветер. Зябко холодил коленки, дергал за волосы и норовил забраться под пижамную рубашку.
Зябко поежившись, комната успела на сквозняке значительно выстудиться, и забравшись на подоконник, девочка закрыла окна. Затем подняла шкатулку, свалившуюся на пол и открывшуюся. Тихая мелодия звучала именно от нее.
Нежность обхватила плечи девочки своими ладонями, согревая ее своим неожиданным теплом.
Как много было связано воспоминаний с этой вещицей! Улыбки, взгляды, слова, понятные только Шиничи и Ран.
А еще у этой музыкальной шкатулки было двойное дно. И в этом двойном дне лежал старый дневник Ран. Еще из средней школы. Дневник, в котором она описывала все, как познакомилась с Сузуки Соноко, которую в первом классе средней школы перевели к ним в класс. Как ей не нравятся одноклассники, которые взяли за привычку задирать ее, пользуясь тем, что она не может дать сдачи, чтобы не переборщить.
Как она благодарна Шиничи, который не дает ее в обиду. Какой Шиничи смешной, когда засыпает на уроках.
Какой Шиничи классный, как легко он нашел того, кто украл у девочки из класса сережки.
Какой Шиничи… Шиничи… Шиничи…
Каждая вторая запись так или иначе была связана с Шиничи.
А в конце концов, в своих дневниковых записях Ран призналась себе, что она влюблена в Шиничи. Именно поэтому она не разрешила парню прочитать дневник, а оставила его в шкатулке у Шиничи, зная, что он никогда его не прочитает. Иногда. Совсем иногда, Ран хотелось, чтобы Шиничи не был таким честным… Тогда бы он узнал то, что Ран не могла сказать сама. Потому что боялась…
Закрыв шкатулку, девочка скользнула пальчиками по ее крышке, нашаривая едва заметные уступчики и нажимая их в определенном порядке.
Тихий щелчок, и шкатулка открылась, демонстрируя второе дно, и веселый блокнот с белочкой на обложке.
Вытащив его, Ран провела пальцами по обложке, обвела по контуру белочку и улыбнулась.
Первые страницы были склеены, потому что внутри между страничками была спрятана ромашка. Если быть точнее, перед началом средней школы Шиничи вручил Ран целый букет ромашек (все мальчики всем девочкам в тот год цветы дарили почему-то), и одну ромашку Ран засушила.
А сам букет с ромашками долго-долго стоял у нее в комнате.
В середине страницы блокнота слиплись, из-за шоколада. На день святого Валентина, Ран училась впервые делать домашний шоколад и краем глаза подглядывала в дневник, где был рецепт, списанный у Соноко.
Еще дальше были страницы горькие, обиженные. Потому что там Ран обижали мальчишки из класса.
А еще дальше, за две страницы до конца, где были чистые листы, была запись, та самая роковая запись, из-за которой Ран и переживала, когда дневник у нее утащили. Из-за которой она не согласилась, чтобы Шиничи прочитал дневник.
Из-за которой, девушка не стала врать сама себе, этот дневник, по сути и велся.
Первая любовь редко бывает счастливой, это утверждают все книги. А я в это не верю. И не хочу верить. Моя первая любовь… это мальчик, знакомый мне с детства. Мальчик, с которым мы выросли вместе. Который меня защищал и который всегда внимательно за мной наблюдал.
Сейчас он рассеянный, увлекается детективами и страшилками, обожает футбол. Мальчишки признают его лидерство, а девчонки начинают все активнее шушукаться о нем по углам.
И мне совсем не хочется сказать, что он – мой. Но я его люблю.
Мне немного страшно, что будет через 2 года? Через 3 года? Когда Шиничи вырастет? Каким он станет? Какое место буду занимать я в его жизни? Что… что будет с нами? Почему-то мне иногда кажется, что ничего хорошего…
А иногда мне кажется, что ничего плохого.
Шиничи…
Я
тебя
люблю…
8. Три слова.
О последствиях сработавшей ловушкиЗакрыв дневник, Ран приложила его к щеке, задумчиво посмотрела на шкатулку, подумав о том, не стоит ли запустить ее еще раз, но потом все же не стала. Решила, что надо спрятать дневник обратно, только выдернуть последнюю страничку.
Но сделать ничего она уже не успела.
Позади раздалось прохладное:
- Попалась.
Вздрогнув, Рашель резко повернулась, шагнула испуганно назад и чуть не упала, запнувшись о коварный выступ, прикрытый ковром.
- Тысячу раз тебе говорил, - метнувшись вперед, Шиничи поймал девочку уже у самого пола. – Осторожнее в гостиной, осторожнее! Тут ступенька, а ты постоянно на ней падаешь.
- Шиничи-ничан, о чем ты говоришь? Я тебя не понимаю…
- Хватит, Ран, - парень, придерживая за плечи девочку, не давал ей отшатнуться. А затем пошел дальше, положил ладонь на маленькую щеку, бережно погладив подушечкой большого пальца. – Я вижу, что ты не хочешь признаваться сама. Наверное, у тебя есть на это причины. Если ты не хочешь мне говорить, что именно привело тебя к такому виду, это твое право. Но хватит мне лгать. Я больше не хочу слышать по ночам, как ты плачешь. Ран…
- Я не Ран! Я Рашель. Рашель-чан, Шиничи-ничан… - Ран нервно улыбнулась, остро ощутив чувство дежа-вю. Словно какое-то событие из сна напомнило о себе. Словно что-то она забыла, а тут неожиданно получила ответ на какой-то вопрос.
- Хватит, Ран. Ты уже столько раз делала ошибки, что это уже не смешно, - сев прямо на пол, Шиничи потянул девочку к себе, устраивая на своих коленях и обнимая так, словно желал укрыть ото всего мира. – Ты Мори Ран. Завтра я поверю тебе, что ты Рашель. Завтра я поверю, что ты младшеклассница. Завтра. Я поверю во все это завтра. А сегодня просто позволь мне тебя обнимать.
- Шиничи… я... Ты ошибаешься. Ты неверно все понял. Это все не так… Я не…
Парень усмехнулся в макушку.
- Ран, не говори сейчас того, о чем пожалеешь потом. Я приму правила твоей игры. Просто сейчас, мне нужно твое тепло, чтобы поверить в то, что ты жива. За эту неделю мы успели передумать черт знает что. Обзвонили все морги… все больницы… Я подозревал, что на самом деле ты рядом. Но ты так отчаянно сопротивлялась… Ты не давала мне никакой подсказки. Я до конца не был уверен, что прав. Эта неделя. Это отчаяние. Это было ужасно, Ран. Поэтому… только поэтому… Просто…
Ран зажмурилась.
«Я не буду плакать. Я не буду плакать. Не буду. Если расплачусь, он сразу же поймет…»
- Ран, - тихий шепот коснулся ее уха. Объятия Шиничи стали гораздо крепче. – Как ты не поймешь. Мне все равно как ты выглядишь. Мне все равно, что ты говоришь. Мне просто надо, чтобы ты была. Мне просто надо знать, что ты есть. Я просто люблю тебя, моя маленькая девочка…
Картина исчезла, рассыпалась на мелкие паззлы.
Ран обнаружила, что сидит напротив гадалки, вглядываясь в хрустальный шар, в котором осыпается картинка.
Выдохнув еще порцию вонючего дыма, гадалка с тяжелым вздохом сказала.
- Как же меня злит это! Как этот парень, - ткнула она острым мундштуком в хрустальный шар, - тебя любит! Ему плевать на себя. Стоит ему только понять, что тебе грозит опасность, и он срывается с места. Кто у Шиничи Кудо на первом месте? Мори Ран. Ради кого он не пожалеет своей жизни? Ради Мори Ран. Кого он летит спасать ни о чем не думая? Мори Ран. Кого он ревнует? Кого он любит? Да от зависти к этой любви просто невозможно никуда деться! – ведьма выдохнула, сделала глубокий вдох, покосившись на трубку в своей руке. Чаша трубки была сделана в виде оригинально завитой раковины. – Я всегда думала, сможешь ли ты так? Как выяснилось ради любви к нему, ты можешь пожертвовать своей жизнью. Но сможешь ли ты любить его вопреки всему?
Ран вздрогнула и невольно перевела взгляд на хрустальный шар.
Из кусочков рассыпавшегося Кудо Шиничи в темной матовой глади сформировался смеющийся мальчишка…
9. Сновидение.
Об оговорках…Тихо вскрикнув, Ран села на кровати. Сердце колотилось как бешеное, ладони были влажными, да и все тело было покрыто холодной испариной. Простынь была сбита в край кровати.
«Что это было?» - Спросила девушка сама себя. – «Что это, черт побери, было?! Какая ведьма?! Какая гадалка? Что за сон?»
Девушку знобило так сильно, что даже немного стучали зубы. И этот звук раздавался в комнате настолько громко, что Ран с удивлением поняла, что недооценивает собственный испуг.
О том, чтобы вернуться в кровать и лечь спать, не могло быть и речи. Девушка не хотела повторения подобного кошмара. Да и этот последний намек ведьмы…
Когда в хрустальном шаре сформировался Конан-кун…
Встряхнув головой, Ран решительно поднялась с кровати и двинулась вниз, на кухню. Самое проверенное средство – теплое молоко с медом, должно было успокоить ее и разогнать приснившийся кошмар. А спокойная тишина ночи должна была дать время подумать.
Именно поэтому тихие шаги и сдвинувшаяся в сторону дверь стали для девушки неприятным сюрпризом.
- Ран-нэчан, что-то случилось? – появившийся в дверях Конан сонным не выглядел. Зато встревоженным – да.
- Прости, разбудила? – виновато улыбнулась ему девушка, не в силах отвести взгляда от темно-синих встревоженных глаз, настолько знакомых, что становилось страшно. – Мне просто приснился неприятный сон…
Мальчик покачал головой.
- Нет, не разбудила. Тоже проснулся. И из-за дурного сна.
- Что же тебе приснилось? – Засмеялась тихо Ран.
- Что ты замуж вышла, - буркнул мальчишка, проходя к чайнику и включая его. Потом спохватился, повернулся, лукаво улыбаясь.
Девушка за его спиной замерла, не донеся до губ стакан с молоком.
- Шучу! «Черт, как паршиво! Этот сон выбил меня из колеи гораздо сильнее, чем я мог подумать!»
- Шутишь? Или правда? А, я поняла! Это был кошмар, потому что в этом случае, ты не смог бы присматривать за мной? – Улыбнулась Ран.
Конан ничего не ответил. Мальчик, стоя спиной к девушке, недовольно гипнотизировал взглядом чайник.
«Этого просто не может быть!» - Сказала сама себе Ран. А перед глазами словно на киноленте мелькали кадры из сновидения. – «Нет, неправда. Мы это уже проходили».
Проверь. Проверь так, чтобы не осталось никаких сомнений!
- Конан-кун,- слова сорвались с губ раньше, чем Ран смогла остановиться. В голове вертелось назойливым требовательным рефреном: «Ревность, ревность, ревность!»
- Да, Ран-нэчан?
- Прости, - девушка улыбнулась, немного виновато. – Мы договаривались завтра пойти в кино, но мне позвонил вечером Араидэ-сенсей. И пригласил меня на свидание. Я совсем забыла тебе сказать… Но давай перенесем кино на послезавтра?
Конан, стоящий спиной, вздрогнул и повернулся, улыбаясь. Только Ран не столько разглядела, сколько почувствовала, что улыбка натянутая.
- Конечно, Ран-нэчан. Если хочешь, ты можешь пойти на это кино с Араидэ-сенсеем… А я схожу… с профессором.
- Нет, - девушка улыбнулась, отставила в сторону пустой стакан и подошла к Конану, протягивая ему мизинец. – Это обещание, что послезавтра в любом случае мы идем вечером в кино с тобой.
- Ран-нэчан, вечером лучше не ходить, - Конан отвернулся, снимая с подставки закипевший чайник. – Говорят, что в городе появился какой-то маньяк. Это может быть опасно.
- Но ты же меня защитишь, как и всегда, Конан-кун? – Спросила тихо девушка, наклонившись ниже.
Мальчишка вздрогнул, повернулся, удивленно глядя на Ран.
- Ран-нэчан?
Она улыбнулась, протягивая ладонь.
- Ну, так что? Обещание?
Конан, ощущая какой-то грандиозный подвох, кивнул, протягивая свою ладонь. Если бы он задумался всего на пару минут, может быть, он бы и догадался в чем причина неприятного гнетущего ощущения. Но знание того, что завтра Ран отправляется на свидание, да еще и с Араидэ-сенсеем туманило мысли.
И торжествующий огонек в глазах девушки прошел незамеченным.
10. Размышления.
О размышлениях и выводах«Надо просто подумать», - расчертив бумагу на несколько столбцов, Ран прикусила кончик простого карандаша. – «Просто подумать, больше ничего не надо. Я дочь великого детектива, и, что более важно, я девушка гениального детектива-школьника. Неужели я не смогу разгадать эту загадку?»
«Итак. Первое. День, когда я выиграла турнир. На следующий день, мы отправились в Тропикал Лэнд. На таинственных горках случилось убийство. Шиничи, как обычно, распутал его, дальше… Он убежал от меня, а когда я последовала за ним, у меня оборвался шнурок. И тогда, да… Я почувствовала… неожиданно, что это, может быть, последний раз, когда я видела Шиничи. Мне было страшно, очень страшно…»
Сделав пометку на листочке, Ран задумалась, вспоминая.
«В тот же день появился Конан, словно их поменяли местами. Когда я спросила как его зовут, он выглядел… Как же он выглядел? Испуганно. Растеряно. Точно также, как в этом чертовом сне, выглядела я сама, когда смотрела на Шиничи и не знала, что ему врать. Глядя на Конана, я решила, что это из-за того, что он стесняется. Но так ли это на самом деле? Дальше, его решительные действия. Потрясающая интуиция и рассуждения. Похожесть на Шиничи. Я была уверена, что он и есть Шиничи, и попробовала подловить в том деле с врачом и таинственным отправителем цветов и детских старых игрушек. Тогда, тогда…»
Девушка закрыла глаза.
«-Великолепные рассуждения, как и ожидалось, от Шиничи!»
Да. Тогда прозвучали именно такие слова. Конан выглядел словно его пронзило молнией. Он схватил игрушку, чтобы спрятаться, а Ран тогда пыталась вспомнить, что успела за это время наговорить ему. Проблема была в том, что в следующий момент, пока она предавалась рефлексии, мальчик решил загадку преступления. И они сорвались спасать ребенка. А потом… Да, точно. Потом Конан куда-то убежал и не вернулся с ними домой.
А потом раздался звонок… От Шиничи. Конан сидел перед глазами Ран, на диване, хлопая невинными глазами, а в трубке звучал голос. Голос Шиничи.
Что было в тот момент не так?
То, что Шиничи говорил немного старомодно.
Затем было дело об убийстве великого мага-иллюзиониста. Сняв очки со спящего мальчика, Ран с удивлением поняла, что лицо Конана ей знакомо. А потом она увидела это лицо на фотографии, где была она сама с Шиничи.
Буквально загнав его в угол, Ран была вынуждена отступить, потому что появившаяся мама Шиничи, сказала, что она знает Конана, но это не Шиничи. А потом оставила его с собой. Тогда Конан вел себя очень по-детски. Неправильно.
Точно так же, как сама Ран… когда согласилась смотреть фильм ужасов. Это было совершенно не в ее вкусе, не в ее стиле поведения. Но она была согласна на все, чтобы только Шиничи не догадался, кто она такая. Все ради того, чтобы не дать ему умереть.
«Смерть?» - Ран задумалась, вписывая в столбики все, что вспоминалось. - «Если только подумать… Тот случай на вилле Сузуки, когда он не дал меня убить. А потом, когда я легла с ним в кровать, что он пытался спрятать за своим ехидством? А его улыбка? То, как он меня защищал? Тот случай с убийством блистательной леди, когда он первым появился и не дал меня утопить. Тот случай, когда все думали, что должны убить папу, а Конан…» - Ран задумалась. – «Сообразил, что я не смогла выплыть, и нырнул за мной. И вытащил меня из-под машины, в конце концов».
Вспомнив о косвенном поцелуе, когда Ран делилась с Конаном воздухом, девушка сама покраснела.
А потом вспомнила случай, когда на нее охотился убийца, свидетельницей преступления которого она стала, и девушка задрожала.
Именно тогда Конан сказал, что любит ее. Больше, чем кто-либо другой в этом мире. А до этого он успел вытащить ее из-под поезда.
«Шиничи? Конан? Конан? Шиничи? Я пыталась подловить его еще раз, когда… на его телефон пришло сообщение одновременно с тем сообщением, которое отправила я. А потом когда я пыталась подобрать пароль к его телефону, он позвонил мне сам, а Конан появился в дверях. Но ведь! Ведь я не слушала практически, что говорил, а точнее выговаривал мне Шиничи. А если вспомнить выпускной, где появился Шиничи. Почему так удивлен был Хаттори Хейджи? Почему он задавал такие вопросы? Почему он, наконец, называл Конана всегда Кудо? Может быть», - Ран скомкала листок и бросила его в корзину для бумаг, перешла на кровать. Поправила воротник пижамы, задумчиво глядя на окно. – «Может быть, эта гадалка была права? Может быть, я просто сама захотела попасться на удочку Шиничи? Боясь того, что может случиться? Боясь того, что я не смогу жить с этой правдой… Если, если...», - Ран натянула на себя покрывало. – «Если Конан действительно Шиничи. Если все эти оговорки были неслучайны. Если…»
Неприятная мысль стукнула в голову раньше, чем Ран успела ее осознать.
«А если он молчит по той же причине, что и я в этом сне? Если он скажет мне правду сам, то умрет не он, а умру я? Если его молчание – просто способ защитить меня, то так ли уж нужна мне его правда?»
@настроение: С налетом crazy
-
-
20.06.2012 в 19:48ЯТТА!!!
Посвящение:
Кане-сан
тронута до глубины души)
интригууующе!!!! Но.. пока что вижу только привычный ШиничиРан.... эх....
-
-
21.06.2012 в 10:44-
-
21.06.2012 в 14:05-
-
21.06.2012 в 19:04-
-
23.06.2012 в 17:22ну.. на всее воля автора, конечно, но они с первого класса вместе)
прям бригада))спс за продучку) Жду следующей порции)
-
-
24.06.2012 в 11:46Когда малышней парочку показывали, Соноко я там не припомнила...
Но можа я и ошиблась. ) А бригаду я не смотрела
-
-
24.06.2012 в 14:09вспомни мэджие файл про танабату...
-
-
24.06.2012 в 17:58Но надо его пересмотреть что ли ^_^ Обожаю эту малышню ))))
-
-
24.06.2012 в 18:57эт дааа)